Это осень, это сентябрь.

В сером небе проплывают снопы листьев, как осколки не успевшей  осуществиться мечты.

Почему мечта, всегда, не сбывается лишь чуть-чуть? Почему ей, всегда, не хватает самой малости?

Это осень, это сентябрь.

Красными гроздьями расцветает рябина, похожая на чью-то невесту.

Кто сказал, что невеста обязательно должна быть в белом?

К обочине, ссутулившись, приткнулся грузовик.

Такой чистый и аккуратный. И такой одинокий.

Наверное, его хозяин нашел себе новый грузовик, лучше и  современнее.

А этот так и будет стоять здесь, и впереди у него долгая осень, а потом  зима. И еще осени и еще зимы.

Осенью рельсы становятся такими прямыми.

Они прямые даже на поворотах.

Из-за их  прямоты ты уже видишь конечное кольцо, хотя находится оно очень, очень далеко.

Они безнадежно прямые, как прям, понятен и бесцветен путь, который ты должен еще пройти.

И столбы отстоят друг от друга на таком равномерном расстоянии…

Такое впечатление, что осенью мир геометретизируется.

Осенью все можно сосчитать, взвесить и измерить.

Логарифмами, граммами и гипотенузами.

Только красные гроздья рябины никак не поддаются всеобщему исчислению.

Они не вписываются в такую логичную и такую правдивую геометрию осени.

И ты чувствуешь себя почти обманутым или, быть может,  тайно сходящим с ума.

Все вокруг тебя мерзнет, мокнет, все становится безрадостным, все умирает и засыпает, во всем иссякает источник жизни.

А эта рябина стоит и  красуется, мало того, она даже веселится и проказничает, как по уши влюбленная в своего жениха, новобрачная.

Мысль об осеннем угасании даже в голову ей не приходит

Она еще только начинает жить… И жить собирается долго и весело.

Земля уходит из-под твоих ног, ум силится разгадать загадку, но не может.

Ведь с самой школы было дважды два – четыре. А вот оказывается, совсем и не четыре.

Но ведь, если дважды два не четыре, то тогда, быть может, и шестью восемь не сорок восемь?

И тогда… Мир вокруг тебя рушится... Но как ты  этому рад!

Просто это осень, это сентябрь.